Борьба ЕС с контрабандистами

Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен объявила о готовящемся уже 11-м пакете антироссийских санкций. Собственно санкций, дополнительно возбраняющих прямые экономические, человеческие, культурные, научные, спортивные сношения России с ЕС, там уже немного. Не потому, что Урсула умилилась сердцем или же поняла, что все эти запретительные меры — палка о двух концах и трудно сказать, по кому она бьёт больнее. Нет, народ в Брюсселе чрезвычайно твёрдый: «Всё пропьём, но флот не опозорим».

Дело в другом. В блокадном кольце, в котором ЕС намеревался удушить Россию, оказалось слишком много брешей. И купцы из недемократических стран (а порой также из демократических стран) пользуются ими. В результате европейские товары под неевропейскими ярлыками легко обходят запреты и попадают в Россию. Куда, по идее, они ни за что не должны попадать.

Поэтому в ЕС решили перенести тяжесть санкций на страны-контрабандисты, которые в погоне за наживой не уважают приказы Брюсселя. Фон дер Ляйен сообщила, что ЕС всерьёз настроен прекратить обход санкций — мы не шутки пришли шутить. Ведь «есть чёткие доказательства того, что более 90 компаний по всему миру нарушают санкции, доставляя подсанкционные товары в Россию из ЕС через третьи страны».

История не новая. Два с лишним века назад, 21 ноября 1806 года, глава тогдашней Еврокомиссии император Наполеон подписал декрет о континентальной блокаде. Объединённой Европе сообщалось, что экономика Англии должна быть удушена блокадой, а население Англии ждёт государственное банкротство, голод и капитуляция. Бонапарт хотел изгнать англичан из всей Европы, экономически их обескровить, лишить их всех европейских рынков сбыта. Первый параграф декрета гласил: «Британские острова объявлены в состоянии блокады», второй параграф: «Всякая торговля и всякие сношения с Британскими островами запрещены».

Подставив вместо слова «Англия» слово «Россия», а вместо Наполеона — Урсулу, получаем сегодняшнюю санкционную политику.

Но даже у великого императора гладко было только на бумаге, а на практике всё было сложнее. Карл Маркс (точнее, английский экономист Даннинг) говорил, сколь большую силу имеет экономический интерес: когда капиталу обещают 300%-ную прибыль, он готов на любое преступление, даже под страхом виселицы. А тут даже не мрачное злодейство, а всего лишь таможенное нарушение: «Когда дежурному объездному пикету или таможенному чиновнику предлагали за то, чтобы они согласились одну ночь спокойно проспать, сумму, равную их жалованию за пять лет, или когда жандарму за то, чтобы он погулял в течение трёх часов подальше от данного прибрежного места, предлагали тонкого сукна на 500 франков золотом и сахарного песка на другие 500 франков, то соблазн оказывался слишком велик».

Это понимал и сам Бонапарт (в отличие от нынешних еврочиновников): «Недёшево нам стоило поставить интересы частных лиц в зависимость от ссоры монархов и возвратиться после стольких лет цивилизации к принципам, которые характеризуют варварство первобытных времён; но мы были вынуждены».

С таким пониманием и с такой неготовностью отказаться от блокады как единственного средства сокрушить неприятеля, породив на островах заговор элит (боярскую измену), Наполеону оставалось одно — применять всё более крутые блокадные меры, чтобы отнести риски не только на контрабандистов, но и на респектабельных европейских купцов (суверенных руководителей сопредельных с Россией стран), которые вроде бы действуют через множество прокладок и потому как бы и ни при чём: «Я не я, и лошадь не моя».

Движимый желанием отстоять европейское единство, Наполеон в 1810 году ввёл трианонский тариф, который сделал легальную торговлю колониальными (подсанкционными) товарами невозможной, откуда бы они ни происходили. Наполеон приказал публично сжигать все конфискованные товары — горы ситцев, тонкого сукна, кашемировых материй, бочек сахара, кофе, какао, цибиков чая, кип хлопка и хлопковой пряжи, ящиков индиго, перца, корицы. В английских газетах писали: «Цезарь безумствует».

Впрочем, каково бы ни было психическое состояние цезаря, кто бы предложил (и тогда, и сегодня) менее скандальный и менее расточительный способ борьбы с надёжными схемами?

Но и это полбеды. Всё более убеждаясь в том, что император Александр (resp. султан Эрдоган, богдыхан Си) лукавит, делая свою державу хабом для подсанкционых товаров, Наполеон решился на разрыв с Петербургом. Только всецело подчинив Россию своей воле, полагал он, можно обеспечить континентальную блокаду, которая уже из средства превратилась в самоцель. Между сжигаемыми на европейских ярмарках штуками сукна и цибиками чая и заревом московского пожара есть причинная связь.

Наверное, санкционная политика ЕС не зайдёт столь далеко — бодливой Урсуле бог рогов не даёт, да и вообще ей сильно далеко до корсиканца. Но, в принципе, на той же линии. То есть на пути объединённой Европы в никуда.

*Известный российский публицист
**Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

конец сообщения/*